После холодных затяжных дождей, день выдался сегодня, на славу: солнечный и тёплый. Это день 22 апреля. Ещё совсем недавно, по историческим меркам, этот день считался знаменательной датой для всего СССР: день рождения Владимира Ульянова. Это потом он стал Лениным, которого мы так все боготворили.

Не так уж часто мне приходится бывать в Алейске, в нашем районном центре, хотя ехать до него всего ничего: каких-то десять километров и десять минут времени на моей старенькой «Ниве». Пока моя жена выстаивала очередь в регистратуру и к врачу за инсулином, я решил посетить наш Алейский мемориал Славы. Я всегда так делаю, когда бываю в Алейске. С каждым посещением я открываю что-то новое для себя.

Видимо, с годами человек склонен к переоценке своих внутренних ценностей, казавшихся раннее незыблемыми. Вот и сегодня, мой пронзительный взгляд не упустил перемен в ансамбле имён, выбитых на гранитной плите. В глаза бросились знакомые до боли первые строчки фамилий: Кузнецов, Кулешов, Кунгуров, Курбанов и так до бесконечности, пока не закончилась первая плита. От времени и от сырости буквы поблекли и читались с трудом. В другом конце мемориала копошились рабочие со шпателями, мастерками, цементным раствором и банками малярных красок.

А мне вдруг вспомнился апрель 2002 года. Такая же выдалась тёплая погода, и всё также слепило солнце. Ещё вспомнился старик с костыльком в мундире и в шапке, как две капли похож на Шолоховского Щукаря. Смешной он был с виду и неказистый. Было понятно, что приехал из сельской местности, так как в руках он держал сложенный кнут, которым  нервно похлопывал по голенищу ялового сапога. Вот он то и поведал мне свою быль о войне. Как их, необстрелянных юнцов, бросили на защиту Москвы. Его первый бой оказался последним. При штурме высотки его сразила пулемётная очередь. После тяжёлого ранения в бедро, ногу пришлось ампутировать. Он долго ещё изливал свою наболевшую правду, глядя совсем не на меня, а на мраморные плиты, словно у них вымаливал прощение за то, что остался живой. Это было похоже на последнюю исповедь человека перед убиенными, что теснились ровными рядами на мраморных плитах и перед Богом.

Упёршись на костыль, старик приклонился на здоровую ногу, три раза перекрестился, затем поднялся и стал удаляться от меня, цокая подковкой сапога как копытцем. С той самой поры я больше его там не встречал. После этой встречи с ветераном, я очень долго думал, переживал и решил написать о нём стихотворение:

Часто езжу в Алейск,
По делам своим личным, 
Посещаю музей
И базар по привычке

У Святого огня -
Не могу сдержать нервы,
Вмиг уносит меня
Под Москву в сорок первый.

Вот высотка, вот дзот,
Вот лавина огня,
Но команда: «Вперёд!»
Поднимает меня.

Сотни чистых сердец
Встали в рост и - вперёд!
Захлебнулся свинец,
Замолчал пулемёт

Сколько пало в бою,
Нас никто не считал,
Только пулю свою
Я на взлёте поймал.

И поплыл горизонт,
Затуманился взгляд,
Дальше двигался фронт,
Ну а я - в медсанбат.

Я лишился ноги
На жестокой войне.
Были б целы мозги-
Остальное - при мне.

Вдруг дедок замолчал,
Стоя тихо в сторонке,
Он опять побывал
Под Москвой на высотке.

Автор: Николай Филиппович Крипитула