Сборник сочинений Алтайского государственного колледжа.

Чем дальше история отодвигает Великий День Победы, тем величественней встает над миром немеркнущий подвиг нашего народа. Наши доблестные воины показали всему миру непревзойденное воинскую отвагу и мужество, с гордостью пронесли овеянные славой боевые знамена через все битвы и сражения и водрузили Красное Знамя Победы над Рейхстагом в столице фашистской Германии. Все это не забываемо и священно для нас. Это застыло в камне и в бронзе памятников, мемориалов Славы. Это поныне звучит и волнует людские души словами песен и стихов. Все это должно быть вечно в памяти потомков, чье право на жизнь и на счастье досталось такой дорогой ценой. 

    И пусть не думают, 
   Что мертвые не слышат, 
   Когда о них потомки говорят… 
                                  Н. Майоров.

Я хочу рассказать об одном человеке, которого я в своей жизни никогда не видел. Он ушёл из жизни ещё задолго до моего рождения. Что осталось от него это пара снимков в семейном альбоме и память в сердцах тех, кто его хорошо знал.

 В его имени не было ничего героического, его звали просто – Василий Филиппович Дружинин. Он был рядовым коммунистом, а об этих несгибаемых людях можно рассказывать бесконечно. Мне, правнуку коммуниста, в дни, когда наша страна идет к юбилею победы в Великой Отечественной войне, хочется рассказать о нем.

К началу войны Василию Дружинину шел девятнадцатый год. Он жил под Киевом – в хуторе Ивантеевка. В Киеве он учился, здесь вступил в комсомол. На кануне войны не было в нём ничего особенного, только любовь к семье, дому и конечно же к Родине. Выдающейся чертой его можно было назвать только то, что он любил рисовать. Но он пошёл учиться не в художественное училище а в техникум сельхозмашин. И вот сессия сдана и наступили долгожданные каникулы и Василий приезжает в родительский дом.

Родная земля заполнилась цветением вишневых садов, стройными -пирамидальными тополями, разливом поспевших хлебов, чистыми, как хрусталь, родниками. И вдруг война! Война прервала его обучение, пришли на Украину немцы. Передовая молодёжь желающая сражаться с врагом мечтала вступить в подразделения бойцов Красной Армии, но их не брали. И жители оккупированных территорий стали создавать партизанские группы. Почти все советские люди с болью в сердце переживали первые месяцы войны – бомбёжки, неравные бои, отход по горящим нивам и деревням, гибель товарищей и соседей.

На хуторе Ивантеевка, как и в других местах председатель недавно созданного колхоза, молодой коммунист возглавил группу партизан. Связным у них стал мой прадед Василий. Благодаря его наблюдательности и способности к рисованию он не раз выручал свою партизанскую группу так – как успешно выполнял топографические карты. Однажды благодаря его удачной карте, более крупный отряд партизан ведущий боевые действия с немецкими захватчиками уничтожил укрепления железнодорожной станции и взорвал состав с горючим, устроив там взрыв. За его подвиг ему два товарища по партизанскому движению дали рекомендацию в партию. И в 1942 году Дружинин Василий Филиппович в свои двадцать лет стал коммунистом.

Когда 1943 году партизаны вышли к притоку Днепра, то руководство партизанского движения назначило его командиром разведгруппы. Благодаря его группе партизанам удалось избежать встречи с немецкой армией, которая в несколько раз превышала их числом, и перегруппироваться в более крупный отряд на другом берегу. Гитлеровцы стали охотиться за успешным разведчиком Ивантеевского партизанского отряда.

Его выследили, схватили, бросили в эшелон. И вот Краков. Несколько дней его держали в тюрьме, а потом отправили в лагерь ЛП-17. На территории лагеря, обнесенного колючей проволокой, гитлеровцы строили секретный подземный военный завод. Внизу работали немцы, а на поверхности тысячи советских людей, которые разгружали кирпичи, носили камни, возили на тачке песок, а в душе у Василия непрестанно билась одна мысль: «Бежать». В этом аду близким другом моего прадеда Василия стал черноморский моряк Саша, носивший под всем тряпьем тельняшку, которую называл «советским паспортом». Он рассказывал прадеду Василию о своей жизни, о морской службе, о партизанах, которые, так же как и прадед Василий сражались с врагом, в Карпатах, От дружбы с этим большим, стойким человеком росли силы. По его просьбе прадед Василий, хорошо знавший немецкий язык, переводил статьи из газет, подслушивал разговоры фашистов.    Как-то Василия подозвал немец; сказав, что у инженера заболел секретарь, велел работать вместо него. Слух о новом назначении разнесся по всему лагерю. Это обрадовало Сашу, который разведал, что в конторе хранится план подземного завода. Два альбома. Нужен серый.

В конторе всегда людно. Занимаясь своим делом, прадед Василий внимательно прислушивался к разговорам, косил глаза на стол, где лежал альбом. Трудно взять, если немец не выпускает альбома из рук. Но вот выпал случай сунуть нужный альбом под фуфайку. Он обжег тело. Во дворе только повара складывали посуду. Пленные группами шли на работу. Началась разгрузка кирпича. Кирпич клали в корзины и уносили к колючей изгороди. Мой прадед Василий вызвался помочь товарищу, украдкой бросил на дно альбом, заложил кирпичом и быстро передал ношу. Саша-моряк подошел к проволоке. Глаза его сияли. Он помахал рукой и, чтобы всем было слышно, крикнул: «Работаешь сегодня очень хорошо!» Прадед Василий понял, что альбом с чертежами попал по адресу. Через несколько минут прадеда схватили фашисты, надели на него наручники и отправили в ту самую тюрьму, в которой он начал жизнь в Польше. Заскрипела дверь, в камеру вошли гестаповцы. Обыскивали, допрашивали, били, подсылали провокаторов.

«Мы все знаем, — грозил немец. — ты партизан. Твои братья — комсомольцы, и ты коммунист!» Василий Филиппович молчал. Тогда фашист, сидевший в центре, крикнул: «Хватит! Смертная казнь или Освенцим». На этом суде прадед Василий поседел. Его бросили в эшелон, конечный пункт которого был лагерь смерти. Отсюда выход один — через трубы крематория. Он шел в очереди за смертью последний. Уже сотни людей поглотили распахнутые двери крематория. Люди входили туда и не возвращались. И вот вместе со смуглыми греками прадед Василий в смертной оцинкованной камере. На потолке громадный зонт с дырочками, похожий на душ. Спасение было невозможным, но оно пришло. Рука друга по борьбе была протянута вовремя. Поляк в немецкой форме, вызвав отца из камеры, крикнул: «Кто ты?» Пока выяснялась суть дела, дверь камеры пришла в движение. В душегубке послышались раздирающие крики и стоны. А прадед Василий попал в карантинный барак. Затем и лагерная «больница». Здесь встреча с земляком Петренко. Задумали бежать. Таили мечту, никому не говорили ни слова. Только хорошо познакомившись с Евгением Шумовым — парашютистом из Одессы, поведали ему свои планы. Куда может скрыться человек без документов, на левой руке которого клеймо Освенцима? За всю историю Освенцима из Бобиц бежали всего несколько человек. И они решились. Кругом посты, автоматчики, собаки. Узники всегда на виду у часовых. Как быть? Решили бежать с работы, воспользовавшись сумятицей во время обеденного перерыва. Удалось юркнуть в кусты, переплыть реку. Но беглецы схвачены, посажены в тюрьму. Здесь прадед Василий узнал, что секретный завод, который фашисты строили под землей, наши самолеты разбомбили вскоре после того, как прадеда Василия отправили в Освенцим. На душе у прадеда Василия стало легче: есть и его вклад в победу, муки Освенцима не оказались напрасными. 

Двери тюрьмы открыли вступившие в Польшу советские войска.  Прадед Василий вернулся на Родину, поступил и закончил Киевский политехнический институт, воспитал трёх достойных уважения детей и дал им всем высшее образование. Много лет Василий Филиппович был членом Советского комитета ветеранов войны, секретарём партийной организации на производстве. Пережитые в годы войны тяжести не сломили его. У него всю жизнь была такая веселая, солнечная улыбка, живая и неукротимая душа. И только шрамы на левой руке, следы кислоты, которой он сводил номер данный ему в Освенциме, были немыми свидетелями страшных дней проведённых в застенках концлагеря.

Мои ровесники и друзья! Будем же достойны наших прадедов. Будем достойны той эстафеты, которую передали нам, молодому поколению, наши прадеды.

Чепров И.