Ее звали Варвара Петровна Дудакова. Муж, Николай Васильевич, называл ее «Петровна». А ведь когда-то она была маленькой Варечкой, Варей, Варюшей. Но, к сожалению, ей быстро пришлось повзрослеть. Ведь ее детство пришлось на время Великой Отечественной войны.

У детей войны разные судьбы, но всех их объединяет общая трагедия — невосполнимая потеря прекрасного мира детства. Нелегко оно складывалось и у моей мамы Варвары Дудаковой. В те годы она носила фамилию Сайко. Когда началась война, ей было всего 6 лет. Отца, Петра Степановича, сразу же забрали на фронт. Проводы навсегда врезались в память маленькой Варе. Вспоминая об этом, она говорила: «Стоит перед глазами улица Новороссийки, проводы, крик, плач. Все, от мала до велика, знали, куда уходят мужчины. И понимали, что больше никогда могут не увидеть их.  Среди них был и мой отец. «Тятя» — так я его называла. Он поднял меня на руки и крепко-крепко обнял. С тех пор мы больше никогда не виделись».

Через год Варя пошла в школу. А школьных принадлежностей, учебников, тетрадей не было. Читать учились по районной газете. Дома делали уроки при свете лучины. Электричества в деревне не было. Писали в старых, уже исписанных, тетрадях или в книгах между строк. Чернила делали из сажи и свеклы. Наливали их в бутылочки из-под пенициллина. Это уже потом, позже, появились чернильницы непроливашки. Хоть и сложно было, но учиться было интересно. Моя мама любила читать. Особенно районную газету. Она всегда для нее была источником главных новостей. Помню, важные, она зачитывала папе, нам — детям, а потом и внукам, вслух.

Рассказывала мама и о том, что во время войны не хватало одежды и обуви. Бабушка – Сайко Мария Викторовна – сама шила наряды для себя и шестерых детей. Перешивала старые вещи и делала их новыми. Летом носили лапти. Хорошо, что их умел плести брат бабушки – Семен. А зимой была лишь одна пара валенок на всю семью. Их обувал тот, кому было нужнее.

Моя бабушка Мария Викторовна работала на нескольких работах. В военное время лошади в селе были на вес золота. Ведь они выполняли всю тяжелую работу. И моя бабушка весь день проводила на конюшне: кормила лошадей, поила, пасла и сторожила от нападения волков. А потом бежала в школу. Мыла пол и топила печь, чтобы детишкам было тепло учиться. За всю эту работу бабушка получала «трудодни». За них давали зерно. Но мало. Поэтому дома хлеб пекли, добавляя в муку жмых или траву лебеду. От голода спасал огород и то, что на нем удалось вырастить за лето.

Мама рассказывала: «Зимой главной едой была капуста и огурцы с картошкой. Варили картошку в чугунке в русской печи. Это был наш второй хлеб. А еще, когда чистили картошку, очистки не выбрасывали, а сохраняли их в подполе для посадки весной. Потому что целой картошки  на семена не хватало. Но больше всего очень хотелось настоящего, ароматного хлеба».

Но не только голод страшил людей во время войны. Мама рассказывала, как все с ужасом ждали почтальонку. Она за почтой на телеге ездила в соседнее село. А когда возвращалась, дети бежали за ней и смотрели, кому какая весточка с фронта пришла. Если приходила похоронка, то ребятишки бежали в поля и звали матерей. А те, чем могли, помогали семье погибшего, несли что-нибудь из дома, чтобы по-христиански помянуть солдата.

«Однажды, такая весть пришла и в наш дом», — вспоминала мама. – «Помню, как принесли письмо с фронта, что мой отец Сайко Петр Степанович пропал без вести. Мама очень сильно плакала, и все в нашей семьи плакали. А я ничего не понимала. Не понимала того, что моего «тяти» больше нет».

Помнила мама и день Победы. Ее рассказ, как кинолента, остался в моей памяти. «Когда закончилась война, все ученики нашей школы побежали к сельсовету, бежали с криком «Ура!». Там было много людей, кто-то пел, радовался, играли гармошки, а кто-то плакал. Этот момент мне запомнился на всю жизнь. У меня были слезы на глазах, слёзы радости и скорби, что среди этих людей не было моего тяти. Но я все равно ждала его с войны всю свою жизнь».

Портрет Петра Степановича Сайко всегда висел у мамы в доме. К счастью, сохранилось несколько его довоенных фотографий. С этого портрета мой дедушка смотрит большими, глубокими, ясными глазами. Фото, конечно, черно-белое. Но я часто фантазировала и пыталась представить, какого цвета были глаза у моего дедушки.  Иногда казалось, что зеленые. Ведь мы с мамой тоже зеленоглазые. А иногда представлялись голубые. Голубые, как небо, на  которое он так рано ушел. Благодаря этому портрету его внуки и правнуки знают, как выглядел их герой, отдавший жизнь за Родину. Благодаря этому портрету, дедушка всегда был рядом с нами.

Не так давно, с помощью интернета, я узнала, что красноармеец Сайко Петр Степанович служил в Гвардейской стрелковой дивизии. В 1942-м году их дивизия приняла  участие в нескольких кровопролитных операциях по прорыву блокады Ленинграда, в том числе в Синявинской операции. Тогда им не удалось прорвать кольцо блокады, многие солдаты остались на поле битвы. Но была сорвана немецкая операция под кодовым названием «Северное сияние». В Синявинской операции погиб и мой дед. Случилось это  1 сентября 1942 года. Его похоронили в братской могиле в п. Синявино, Мгинского района, Ленинградской области.

К сожалению, я не успела рассказать об этом маме. Она ушла из жизни раньше, чем я озадачилась поисками информации о дедушке, о ее отце, которого она всегда любила, которым гордилась, которого всегда ждала.  Когда я думаю о том, что пережила моя мама в детстве, сердце щемит от боли. Но оно же наполняется безграничной благодарностью, что, не смотря на все тяготы и лишения военного времени, мама всю жизнь была добрым и отзывчивым человеком. Пожалуй, как и многие другие дети, пережившие Великую Отечественную войну.

Автор: Светлана Юшко, 61 год, г.Яровое.