Мой отец Литвинов Николай Игнатьевич, родился 10 декабря 1922 года в семье крестьян.

Родители жили в поселке Красный Луг. Отец, Игнат Митрофанович, мать, Мария Матвеевна, работали в сельхозартели. Кроме отца, в семье были 2 брата – Андрей и Александр и сестренка Уля. Родители держали небольшое хозяйство, ребятишки помогали им по мере своих сил.

Отец учился в начальной школе в своем селе, а семилетку заканчивал в поселке Красный Алтай в соседнем селе. В 1937 году забрали ночью деда Игната, а за что, не сказали. Был дед Игнат острый на язык, может, сказал что, не подумав, за то и пострадал. Потом был суд, дали 8 лет строгого. От него получили только одно письмо. И уже позже вручили его дочери Ульяне Игнатьевне бумагу, что отец был невиновен, умер в городе Тайшете Иркутской области. Осталась моя бабушка Маша с 4мя детьми.

Отец закончил 7 классов и больше не учился. Надо было помогать матери. Вроде в селе все знали друг друга хорошо, а сколько пришлось услышать бабушке Маше. Находились злые языки, говорили: «А твой-то Игнат – враг народа».

Шли годы, взрослели дети. Мой папка был веселым парнем, пел, плясал хорошо. Стал просить маму, чтоб купила ему гармошку: очень уж хотелось научиться играть на ней. Продала бабушка овечку, купила ему гармонь. В 1940 году забрали старшего сына Андрея на службу. А позднее, когда уже началась война, в 1942 году, получила бабушка похоронку на сына. Погиб Андрей, похоронен в братской могиле в деревне Губинка на правом берегу Днепра.

В декабре, когда под Москвой наступил коренной перелом войны, получил и мой отец повестку. Декабрьским морозным днем призывались парни – краснолучевцы: Иван Задорожный, Григорий Самохвалов, Иван Кукотенко. Крик стоял! Не плакали, кричали женщины, провожая своих мужей, отцов, сыновей. На подводах отправились на станцию Кулунда. На поезде добрались до п. Яровое под Славгородом.

Шел март, жили в землянках, было сыро, холодно. Командиры объясняли, что формируется дивизия, позднее получившая название – 312 стрелковая. В конце марта дивизия была сформирована, ее отправили поездом под г. Ярославль п. Данилов. Местность там лесистая, солдаты занимались строевой подготовкой, изучали военное дело. А как-то ночью спешно перебросили в г. Солнечногорск, недалеко от Москвы. Отец рассказывал, ему пришлось изучать противотанковое ружье (ПТР). Служил с ним земляк, тоже с Алтая, отец называл его Ванюшкой. Папка был второй номер, а тот Ванюшка – наводчик, первый номер.

Как-то вышли на строевые занятия, а отец был ротный запевала, решил схитрить, сказал, что горло болит. Было холодно, обмундирование плохо грело. Парни стали говорить: «Брось дурить, Николай, заводи песню». Запел папка. А командир улыбался в усы (пожилой уже был) видно, понимал, что молодые, не обстрелянные, пошутить охота. В Солнечногорске, по дороге в баню, встретил отец Кукотенко Ивана. Призывались в один день. Воевать вместе не пришлось. Шли бои на Смоленском направлении.

Из детских воспоминаний хорошо помню, как зимними долгими вечерами братья просят: «Расскажи нам папка про войну, как ты воевал». И отец рассказывал. А рассказчик он был – заслушаешься. Он помнил фамилии командиров, кто с ним воевал, номер своей винтовки. И на всю жизнь я запомнила рассказ отца о том, что пришлось ему увидеть в одной из деревень на Смоленщине. Называлась она Карманово. Выбили немцев, а деревни нет, сожгли фрицы. Торчат печные трубы, гарь, копоть. Жители ушли в лес. Вышли из землянки дед и худенькая старушка: «Да, родные вы наши сыночки, пришли, наконец». Рассказали, что повесили немцы учительницу молоденькую, с Ленинграда была, приезжая. Не успела уйти в лес. Повесили на березе возле школы и хоронить не давали. Вырыли солдаты могилу, похоронили девушку. А сверху на земляной холмик пилотку со звездой положили. Старики остались возле могилки, а солдаты двинулись дальше.

За деревней залегли в окопах, немцы шли в наступление. В том жестоком бою отец был ранен осколком в правую руку, перебило пальцы на руке. Перебинтовал его наскоро его первый номер – Ванюшка и оттащил под березу, там его и нашли санитары, отправили в полевой госпиталь. Долечиваться пришлось в г. Горьком, на Волге. Госпиталь находился на окраине города, возле речки. Рядом располагались колхозные огороды. Выздоравливающие солдаты часто ходили на прогулку, разговаривали с женщинами, работающими там. Колхозницы расспрашивали о делах на фронте, скоро ли войне конец? А первым делом называли фамилии мужей, отцов, братьев, может, где пришлось встречаться. Угостят овощами: помидорами, огурцами. С собой дадут, чтобы накормили лежачих больных.

Домой мой папка вернулся в июле 42-го года. А дома мать с братом и сестрой. Голодно было, трудно одной. Обрадовалась моя бабушка Маша, плакала, обнимала своего сыночка. Самое главное, что живой вернулся, помощник ей будет. Приходилось папке работать там, куда посылали, он работы не боялся, хоть и болела рука. Выучился на тракториста-комбайнера.

Помню из рассказа моей мамы. Я родилась 1 мая. Утро выдалось солнечное ясное. Папка идет с ночной смены (ночью пахали), а моих два старших брата бегут ему навстречу, кричат: «Папка, а нам мама сестренку в околке нашла, Надюшкой назовем!». То был теплый май 1955 года. В июне за хорошую работу отца премировали путевкой. Он в составе районной делегации поехал в Москву на ВДНХ. Дома хранится фотография: отец возле Мавзолея, среди колхозников и колхозниц.

Началось укрупнение колхозов, семья переехала в с. Пятков-Лог. Папка пошел работать на ферму. Тогда на ферме особых механизмов не было. Лопата, вилы, надо навоз вручную убрать, корм на лошади подвезти. В те годы ферма славилась своими высокими надоями молока. В почете были доярки, телятницы. У нас в семейном архиве хранятся Почетные грамоты, значки «Победитель соцсоревнования». Проработал отец на ферме до самой пенсии.

Папка хорошо играл на гармошке, балалайке, пел и плясал. Очень любил песню «Над городом Горьким, где ясные зорьки». Может, вспоминал свою юность, опаленную войной, госпиталь. А из песен военных лет любили слушать песню «Солнце скрылось за горою, затуманились речные перекаты».

Помню из далекого моего детства: на улице метель, света белого не видать. А мы при керосиновой лампе (электричества не было из-за непогоды) поем с сестренкой под папину балалайку, поем песню «Буря мглою небо кроет».

Всегда с нетерпением, с радостью ожидал прихода весны. Праздники весенние любил. 9 мая – День Победы – был его особенный праздник. Надевал пиджак с наградами, и шли они с мамой вместе на митинг, к нам на линейку в центр села.

Как-то состоялась встреча воинов –фронтовиков в г. Славгороде, те, кто воевал в составе 312 стрелковой дивизии, сфотографировались на память. Сидит и наш папка на фото с улыбкой. Он на всех фотографиях улыбается. Был веселый, общительный. Любил шутку, юмор, никогда никого не обидел, ни с кем не скандалил. Как-то мог найти подход и к старому и к малому. Приедешь, бывало, в гости, встретит с улыбкой, спросит: «Как дела, дочурка?». Он все время меня так называл.

Прожил мой отец трудную, нелегкую жизнь. Умер в возрасте 75 лет. На кладбище похоронены мои родители в одной оградке. Когда приходится бывать на кладбище, стоишь и думаешь: «Что наша жизнь, наши проблемы, по сравнению с той жизнью, что прожили мои мама и отец». Трудную, нелегкую жизнь прожили, где горя и бед было больше, чем радостей. А умели радоваться даже мелочам. Не нажили богатых хоромов, пока нас вырастили, старость подошла, и болезни навалились. Зато оставили о себе добрую память среди своих односельчан. Дай Бог и нам прожить столько же и оставить после себя добрый след на земле.

Вокруг стоит такая тишина, 
Какая может быть лишь на погосте.
Меня сюда раздумья привели, 
Не в первый раз и не последней гостьей.
Здесь пахнет по-особому земля.
Стоять и думать можно долго-долго.
Опять пришла весна в наши края, 
Зазеленеют скоро все окошки.
А корни наши здесь лежат, в земле, 
Могильный холмик трогаю рукою, 
А с фото смотрит мама, мой отец,
Как будто разговор ведут со мною.

Моему отцу Литвинову Николаю Игнатьевичу посвящается

Память

Шли бои под Смоленском, содрогалась земля.
И бойцы части «н»-ской окопались в полях.
И приказ был зачитан, и сказал так комбат: 
«Город славы российской мы должны удержать,
Здесь стоять будем насмерть!
И ни шагу назад».
И отважно сражались, но в бою полегли,
Все ж врагу не отдали даже пяди земли.
Нет деревни Карманово, вместо изб – трубы в ряд,
И в бою за деревню ранен в руку солдат.
Над сожженной деревней черно-алый закат, 
И лежал под березой из пехоты солдат. 
Осколки летели солдату в грудь, 
Осколки смертоносного металла, 
Да вот береза преградила путь,
Чтоб хоть одной могилой меньше стало. 
Он выжил, не погиб. Знать надо так судьбе.
Береза, как сестра из медсанбата,
Собою заслонила и спасла.
Поклон, березка, до земли тебе
От дочери спасенного солдата!

Автор: Надежда Николаевна Литвинова, Волчихинский район с.Пятков-Лог