Полынь-трава

Восьмилетнюю Нюру, девчушку-несмышленыша, мачеха вывела за ручонку за ворота. Сказала: «Иди в няньки, сама себе зарабатывай кусок хлеба». В своей деревне Нюра знала, где были маленькие ребятишки. Заберется на завалинку, стучит в окошко, спрашивает: «Хозяйка, няньку не надо ли». Хозяева брали девчушку, кто кормил, а кто и одежку нехитрую справлял.

Нюра, сама еще ребенок, но старалась помогать во всем хозяйке. Заболеет ребенок золотухой, она его в бане с травами искупает, глядишь, и поправится малыш. Ночью и люльку покачает, хозяйке давала отдохнуть. Совестливая была, боялась, чтоб не попрекали, что хлеб даром ест. Летом, пока хозяева на покосе, она ребенка посадит посреди огорода, сунет в руки тряпичную куклу, а сама грядки польет, когда и печку истопит. Так шли годы безрадостной, сиротской жизни. Больше встречалось добрых людей. А были и такие, работу спрашивали, а накормить сироту забывали.

К тому времени, а шли годы коллективизации, сестра Ульяна приехала из города. Забрала Нюру к себе, вступили в колхоз «Память Ильича». Сестра дояркой работала, а Нюру, зная ее любовь к детишкам, взяли в ясли нянькой. Как-то на вечерке, куда пришла с подружкой, подошел к ней русоволосый улыбчивый Иван Никитин. Иван тоже жил с мачехой. Рано узнал, как зарабатывать кусок хлеба. Вызвался проводить Нюру до избенки, где она жила с сестрой. Несколько вечеров стояли у калитки, а потом и предложение сделал Нюре. Подумав немного, она согласилась. Жили они в ветхом домике с одним окошком. Из одежды, что на них, то и весь наряд. Лоскутное одеяло, да одна подушка на двоих. Но все было в радость.

Стояла дружная теплая весна. Мир был наполнен солнечным светом. Работали на поле вместе: рядом Иван, с улыбкой, с добрыми сильными руками. Усталости никакой не чувствовали. После работы ходили на речку искупаться. А потом сидели на берегу, мечтали, как счастливо будут жить. Осенью собрали в колхозе неплохой урожай. Купили кое-что из одежды. Зиму перезимовали. А весной родился у Никитиных сын, назвали Николаем. Нюра, оставив сына на соседку-старушку, работала с Иваном в поле. Отсеялись вовремя. Погода стояла теплая, всходы поднялись дружные. Приближалась сенокосная пора, пора, когда душа замирает от зеленой благодати. И не знали, что беда уже черной тенью нависла над ними.

Воскресным июньским утром услышали люди зловещее слово «война». Иван пришел с МТС, готовили конные грабли к сенокосу.

Нюра была дома, управлялась по хозяйству. А уже через неделю возле сельсовета провожали мужиков на фронт. Голосили бабы, расставаясь со своими близкими. Иван взял у Нюры спящего Кольку, обнял ее и сказал: «Ты мне, Нюра, сына сбереги, очень я тебя об этом прошу». Увезли на повозках мужиков в район.

И потянулись дни, месяцы полные отчаяния, ожидания весточки оттуда, с фронта. От Ивана приходили солдатские треуголки. Писал коротко: жив, здоров, воюем. Спрашивал как дела в колхозе, как сын растет и поклон родным передавал. Читать Нюру Иван научил. Так она его письма перечитывала по нескольку раз. Шли бои на украинской земле. Об этом написал Иван в своем последнем письме. Дед-бригадир привозил письма на пашню. Сообщал о том, где идут бои. Бабам некогда было ходить в село, косили сено, а там хлеб на поле созреет, убирать надо. Нюра переживала, что давно не было писем от Ивана: жив ли, здоров? Разве могла она знать, что беда подходила уже к ее избушке.

Стояло сухое теплое бабье лето. В воздухе плавали серебристые паутинки. Нюра была дома, приболел Колька. Прибежала девчушка-рассыльная, сказала, что вызывают в совет. Как-то сразу сдавило сердце. Да еще ночью сон плохой видела. Будто идут они с Иваном по полю. Кругом ягоды красной видимо-невидимо. А они ее не замечают, друг на друга глядят.

В совете пожилой мужчина в форме, прихрамывая, подошел к Нюре, подал конверт. Не треугольник, какие приходили от Ивана, а серую бумажку. Бросилось сразу в глаза слово «убит». Крик застрял где-то в горле, потемнело в глазах. Военный что-то говорил, девчушка подала кружку с водой. Нюра не помнит, как дошла до избы. В избе упала на кровать и забилась в бесшумном плаче. Пришли соседи, старики. Плакали женщины: одна уже в годах, а другой только-только исполнилось 20. Старики потеряли единственного сына в первый месяц войны. Помогали Нюре, с Колькой нянчились. Да он так и жил у них. Отпросится Нюра у бригадира ночью сходить в село. Сына проведает, приберется в избе, а утром, чуть свет, на поле шагает. В работе немного забывались, не так горько чувствовалось одиночество. А главное – теплилась где-то в душе надежда. Может по ошибке принесли ей похоронку? Напишет ей Иван, что жив, здоров, вон в соседнем селе получила жена похоронку, муж вскоре домой вернулся. Без руки, но живой.

Зарядили осенние дожди. Отпустил бригадир женщин по домам. Поздним вечером при свете коптилки Нюра пряла. За окном шумел дождь, и послышалось ей так ясно, будто, Иван окликнул ее по имени. Как была босиком, выскочила в сенцы, крикнула «Ваня!» И повалилась без сознания. Утром рассказала сестре. Та ее отругала. Сказала, что Ивана не вернет и сына сиротой оставит.

Отшумели зимние метели. Приближалась весна, долгожданная весна 45го года… Нюра с бабами зерно веяли в амбаре, штопали мешки. Радовались женщины, что пережили еще одну холодную и голодную зиму. А главное – войне скоро конец. Мужики вернуться – легче будет. Подруга Нюры – Анна Климова с радостью сообщила, что муж ее, Николай, скоро дома будет. Списали по ранению. А у Анны детей пятеро, один другого меньше.

Апрель прошумел теплыми дождями. Заливались в небе жаворонки. Земля парила. Березки, чуть тронутые зеленой дымкой, раскачивались под весенним ветром. В тот майский день бабы были в поле, сеяли. Увидели: подъехал бригадир на лошади, бежит по полю и кричит: «Победа!» Собрались бабы, обнимают друг друга, плачут. Оплакивали тех, кто остался лежать на полях битвы. Кто на своей русской земле, а у Прасковьи Петровой муж погиб в далекой чужой Венгрии, у озера Балатон.

Сменялись зимы веснами. Шли чередою годы. Колька в школу пошел. Нюра работала в колхозе. Довелось строить, коров доить, овец пасти. А перед самой пенсией снова в садике поработала, нянчила малышей. Могла свою жизнь устроить. Находились мужики, звали замуж. Отказывала Нюра. Боялась, чтобы Кольку не обидели. Да и поживется ли ей с другими мужиками? Иван-то ее был добрый, всегда с шуткой, с улыбкой.

Только остался ее Иван лежать в братской могиле под г. Белая Церковь. После войны делала запрос через военкомат, пришла бумага. А было ее Ивану всего-то 22 года.

Много лет прожила я рядом с моей самой доброй, самой человечной бабой Нюрой, Анной Симоновной Никитиной. Светлая ей память. Я могла часами слушать, как она рассказывала о себе, своей жизни. Небольшого росточка, всегда опрятная, в цветном переднике. Сидит, бывало, и неторопливо рассказывает. Так рассказывать могут только старики (я так думаю). Сухонькие, изработавшиеся руки лежат на переднике. Голос дрожит, слезы вытирает кончиком платка. Подойду к ней, обниму за вздрагивающие плечи, успокою. Всегда задавала себе вопрос, но ответа не находила. Как они, наши женщины, могли выстоять вынести все тяготы военного лихолетья? Работали голодные, раздетые, разутые. А ведь сохранили души не зачерствевшие, сердца открытые. Умели радоваться чужой радости, горе принимали как свое. Последним куском хлеба делились.

Потому примером для меня была моя баба Нюра. Бескорыстная, она в селе никому не отказывалась помочь. С ребятишками ли посидеть, огород посадить, помочь в прополке. Свое в сторону отставит, а человеку поможет. И все сделает так, чтобы как для себя, на совесть. Ничего не требуя взамен.

Очень любила цветы. С ранней весны до поздней осени небольшой ее дворик утопал в цветах. Снег, бывало, идет, а у нее голубеют кусты «сентябринок». Как-то я спросила: «Наверное, сильно любил тебя твой Иван?» Ответила мне баба Нюра так: «Жалел и берег меня мой Ваня». В честь Дня Победы в местном клубе чествовали ветеранов войны, вдов погибших. Старушки шли в клуб, а моя баба Нюра болела уже.

Сидит она на лавочке под избой. В фуфайке, в теплом платке. Подошла я к ней, села рядом. Солнышко светит, птички щебечут. И сказала мне моя бабушка: «Прожила я, доченька, горькую, как полынь-трава, жизнь. Но было у меня светлое и счастливое время, что прожила с Иваном. Как бы горько не жилось, а умирать неохота. Да разве на том свете лучше, чем на этом? Вон, какая кругом стоит благодать…»

Вспомнила слова из песни:

«Полынь-трава, полынь-трава,
Там горечь горькая моя.
Ведь по тебе, полынь-трава,
Ушел мой милый навсегда.

Автор: Надежда Николаевна Литвинова, Волчихинский район с.Пятков-Лог

Невыдуманные истории

Горсть и сила родной земли

27 января 2022 года исполнилось 78 лет со дня снятия блокады Ленинграда. Блокада длилась 872 дня и стала крупнейшей гуманитарной катастрофой в истории Великой Отечественной

Далее

Горсть и сила родной земли

27 января 2022 года исполнилось 78 лет со дня снятия блокады Ленинграда. Блокада длилась 872 дня и стала крупнейшей гуманитарной катастрофой в истории Великой Отечественной

Далее

Проект «Победа в каждом из нас» ждет ваших историй на адрес электронной почты pobedavnas@mail.ru. Обязательно укажите ваши ФИО, возраст и контактный номер телефона. Победные истории ваших семей мы ждем в виде рассказа. Фотографии и копии документов приветствуются. Задать вопросы можно по телефону в Барнауле (3852) 36-80-73 или 963-576-75-55